Записки о Московии  16 века сэра Джерома Горсена.

(Перевод с английского Н.А. Белозерской).

Джером Горсен направился  в Москву в 1572 года и отбыл  назад в Англию в 1587 году.

При царе Борисе Федоровиче я вернулся в Англию целым и невредимым и возблагодарил Бога.

Джером Горсена, как можно сделать вывод из дошедших от него записок, которые он отправлял в Англию из России, был в английском посольстве и занимался разведкой, он отправлял в Англию те сведения, которые ему удалось добыть о жизни России.   

Из его писем  и последних записей ясно, что при Иване 4 он неплохо жил в России при Иване 4. То, что царь готовился, погрузив на корабли ценности из Кремля, увести их собой в Англию, возможно, его «дипломатическая» работа. Но после смерти Ивана 4 он был отозван в Англию, где доложил о  закулисной жизни царского двора при Борисе Годунове, чем вызвал подозрение и неприязнь новых властей и Борису Годунову он мстил, как мог.

Ясно, что находясь в Ярославле, он не мог оценить происходящее вокруг царевича Дмитрия, это пересказ версий предложенных противниками Годунова, с которыми у него были тесные связи.

Он пишет:

«Королеве угодно было расспросить меня подробно о правителе Борисе Федоровиче, о его величии и управлении, о царице, о его супруге  и о разных других предметах. Я дал на все ответ, попросил сохранить в тайне, так как некоторые частности, вверенные мне, уже разгласили и вскоре дошли до ушей правителя и царицы.

По следованию по России за мной был строгий присмотр, не совсем обычный.

Удалив всех, Борис Федорович поцеловал меня по русскому обычаю, и, «со слезами на глазах», сказал мне, что, по разным причинам, не может высказывать мне такой дружбы и приязни, как прежде. Потом он говорил, что не допустит, чтобы волос упал с моей головы.

Некоторые из моих друзей уже выехали их Москвы или были удалены. Мне же поставили в вину, а именно: что грамоты и письма королеве писаны не тем слогом и не с той печатью, как в прежние времена, с умолчанием царского титула и неуважительные к царице. Кроме того, меня обвиняли в сношениях с польским королем и князем литовским, и что будто бы я увез значительные сокровища из государства. На эти обвинения я ответил подробно и обстоятельно, и они прекратили дальнейший допрос.

Вола для приготовления моего кушанья была отравлена; посылаемые мне напитки, трава тысячелетника были отравлены; уносили моем белье для отравы  (?)…

Мой повар и дворецкий умерли от яда. У меня был слуга Агаций Дускер, сын дворянина из Данцига, у которого вследствие отравы появились на теле по двадцать болячек и нарывов, ион едва остался жив. Я считал неудобным оставаться больше в Москве…  Борис Федорович послал сказать мне, чтобы я ничего не опасался.

 Царь и его советники сослали меня в Ярославль, за двести миль от Москвы. В это время было много разных событий, о которых не стоит писать;  некоторые известия из Москвы были для меня радостными, другие приводили в ужас. Господь каким-то чудом хранил меня. Там я узнал: «Царевича Дмитрий скончался; в шестом часу дьяки перерезали ему горло; слуга одного из них сознался, под пыткой, что они посланы Борисом; царица, отравленная при смерти: у неё вылезли волосы и ногти и лупится кожа. Я послал царице для лечения чистого салатного масла и коробочку венецианского териака.

Дня через два перед этим подожжены были предместья Москвы и сгорели около 20 тысяч домов. Стража Бориса грабили во время пожара, четыре или пять негодяев дали показания, которые были обнародованы, будто бы царевич  Дмитрий, его матери родственники Нагих  наняли их, чтобы они убили царя Бориса Федоровича и подожгли Москву. Это было сделано с целью возбудить ненависть народа против царевича Дмитрия, его матери и семьи Нагих. Но это была слишком наглая ложь, всем одинаково ненавистная, и господь не замедлил воздать и отомстить виновным самым ужасным способом.

Больная, отравленная царица была немедленно подстрижена в монахини. Все её родственники, братья, дяди, друзья и слуги были разосланы в разные тайные вертепы, чтобы никогда не увидеть света божьего.

Наступило время и моего отъезда из России. Мне объявили, что грамоты от царя Бориса Федоровича будут посланы вслед за мной…

Я прибыл в Англию целым и невредимым и возблагодарил бога».